В статье рассматривается проза одного из самых талантливых беллетристов дальневосточного зарубежья Бориса Юльского, в творчестве которого нашло своеобразное выражение одно из направлений дальневосточной прозы начала XX в. художественная этнография. Юльский не был ни путешественником, ни натуралистом в своем опыте он опирался на книжные познания в культуре Китая, традиции русской литературы начала XX в. (А.П. Чехов, И.А. Бунин, Л.А. Андреев), а также открытия приключенческой прозы Джека Лондона и русских предшественников в художественной этнографии (Н.А. Байкова, П.В. Шкуркина, М.В. Щербакова). Особое звучание этнографическая проза Юльского приобрела в период его службы в лесной полиции, на границе КВЖД, где он мог познакомиться с жизнью обитателей тайги. Писатель-маргинал создает собственную художественную мифологию, где причудливо соединяются русские ментальные установки, мифология дальневосточного фронтира, традиции западной приключенческой литературы и натуралистической прозы дальневосточного зарубежья.

The article deals with the prose of Boris Yulsky, one of the prominent novelist of the Far Eastern emigration, whose works have strong ethnographic aspects so typical to the whole prose of the Russian Far East. Yulsky was neither a traveler, nor a naturalist: his works rest on his knowledge of the Chinese culture and traditions of Russian literature of the beginning of XXth century (Anton Chekhov, Ivan Bunin, Leonid Andreev), as well as on the prose of Jack London and Far Eastern writers such as N.A. Baikov, P. V Shkurkin, M.V. Shcherbakov. Yulsky creates his own art mythology that combines Russian mental attitudes, Far Eastern frontier mythology, traditions of the Western adventure literature and naturalistic Far Eastern prose.